Я хмыкнул и посмотрел на долину.

– Ты очень спокоен. Тебе нравится такая жизнь?

– А у тебя есть альтернатива?

– Я бы предложила тебе подумать над тем, чтобы найти подходящее тело и обрести настоящую жену, а не призрака, появляющегося раз в год, говорящего пару слов и от бессилия впадающего в спячку. Так что прояви инициативу. Думаю, в твоих интересах уговорить Шена вспомнить, как это делается.

– Снова-здорово! Ты печешься только о своих интересах, Проклятая.

– Именно, убийца. Именно. Но это не значит, что мне не интересно побеседовать с твоей женушкой. Мальчишка – последний из Целителей. Пока больше никого с таким Даром не предвидится. Так что давно пора его расшевелить.

– Ну, если сможешь – сообщи мне. Я с радостью воспользуюсь.

Убийца Сориты тихо рассмеялась:

– Ожидаю от тебя того же самого… Завтра нас ждет тяжелый день. Думаю, ты должен кое-что узнать.

– Слушаю.

Она поколебалась, и по ее лицу я понял, что Тиф уже жалеет, что затеяла этот разговор.

– Я считаю, ты должен знать правду о своей жене.

– Тебе известно то, что неизвестно мне? – я приподнял бровь.

– Да. Я считаю, что Лаэн – это Гинора.

Я с недоумением посмотрел на нее:

– Я слышал, что выбросы Грох-нер-Тохха могут быть опасны для здоровья. Но не настолько же. Что за чушь ты городишь?

– Я говорю то, что думаю! Твоя жена – это Гинора. Знает об этом она или нет – другой вопрос. Возможно, дух Лисички живет в ней скрытно. Но иначе все случившееся объяснить никак нельзя.

– Подробнее, пожалуйста, – я продолжал сохранять спокойствие, все еще не слишком веря в ее домыслы, но в голове уже прозвенел тревожный звоночек.

– Начнем с самого очевидного. Я уже говорила тебе об этом после того, как ты рассказал мне историю, как выжила Рыжик. Вся эта сказка про обучение юной девочки шита белыми нитками, – она шмыгнула носом и натянула ворот свитера повыше. – Я объясняла тебе – Гинора никогда не могла обучать женщин. Это было ее особенностью. Поверь, я знаю, о чем говорю. Все ее попытки обучить девчонок заканчивались неудачей. Она дрессировала исключительно мужчин. К примеру, Ретара. А здесь – бац, и ученица.

– Все бывает впервые.

– Нет. Это особенность «искры», которую нельзя сломать. А вот если бы дух Гиноры был в Лаэн, то учение бы пошло как по маслу. И, скорее всего, так и случилось. Их плетения отличаются друг от друга минимально. К тому же, ты извини, но даже с помощью «Солнечного круга» Лаэн не смогла бы справиться с двумя Проклятыми. А вот у Гиноры такое бы получилось.

Я вздрогнул, так как внезапно вспомнил слова, сказанные Лаской на болоте:

«Мной кто-то управлял, подсовывал плетения, говорил, что следует делать. Я слышала голос учительницы…»

– Что? – тут же подалась вперед Тиф.

– Оставленные болота. Ты что-нибудь о них знаешь? О том городе, что остался в самом сердце непролазных топей?

– Ты о Харгусе? Был такой. Гинора стерла его в порошок, а затем пришла сюда, в Брагун-Зан и навела здесь шороху. Зан-на-кун потеряла множество своих сестер. И, возможно, лишилась бы всех, если бы Лисичке не пришлось спешно выдвигаться к Пряным озерам, чтобы усилить армию Лея. Так что ты вспомнил?

– Лаэн говорила со мной на болотах. В развалинах. Сказала, что помнит это место, хотя здесь никогда не бывала.

– Память Гиноры. Та малость, что от нее осталась, – кивнула Проклятая.

– Думаешь, Лаэн знала? – голос у меня стал хриплым, и захотелось срочно смочить горло.

– Честно? – Она посмотрела на огромную комету, бесконечно летящую по небу. – Без понятия. Мне кажется, она могла быть не в курсе. Хотя, если знала, вряд ли бы тебе сказала. Такое откровение может напугать и более смелого человека, чем ты.

– Чему ты улыбаешься?

Она покачала головой, но затем все же ответила:

– Когда погиб Ретар, Гинора была единственной, кто меня поддержал. И позже я жалела, что она погибла. В Сахаль-Нефуле длинные ночи, есть время подумать, и я много раз спрашивала себя – почему она, а не я, к примеру? Ведь отвлечь врага мог бы кто угодно. А я тогда не слишком хотела жить. Знаешь, какой ответ приходил мне в голову? Я просто не подумала, что можно предложить свою кандидатуру.

– Ты жалеешь об этом?

– Сейчас? По прошествии пяти веков? Нет. Не жалею. Хотя мне все еще не хватает Лисички. Именно поэтому я и улыбаюсь, лучник. Кажется, она догадалась, как можно сохранить себя. Пускай даже и в таком виде. Раньше она жила в Лаэн. Теперь живет в тебе, – Проклятая наклонилась ко мне вплотную, заглянула в глаза. – Если у тебя будет возможность, передай ей привет.

Я отклонился в сторону:

– Если только ты, действительно, права. Заклинатель не нашел в Ласке никаких признаков одержимости.

– Не думаю, что это можно назвать одержимостью, – она отодвинулась от меня. – Вряд ли это так, когда часть чужого сознания становится твоим. Когда ты и кто-то другой становятся единой, неразделимой личностью. Вряд ли даже Магистр Алых способен в этом разобраться. Ну, а чему улыбаешься ты?

– Когда я вспоминал плетение, чтобы вылечить Рону, его окончание мне подсказал голос Лаэн. С недосыпу я подумал, что мне показалось, но теперь… это ведь она спасла Ходящую.

Повисло молчание.

Долина продолжала мерцать кострами, в небе летела багровая комета, озаряя горные склоны мрачным светом, недалеко от жерла Громкопоющей мигало синее пульсирующее пламя – вход в жилища нирит и дворец Пепельной девы.

– Почему ты осталась, Проклятая? Почему сражаешься против своих?

– Я давно уже не считаю их своими, Нэсс. К тому же, это Митифа. А у нас с ней очень старые счеты. И я намереваюсь попытаться с этим разобраться.

– Ты полна оптимизма.

– Почему бы нет? Будь тут Лей, и я уже подумывала бы, куда смыться. Сама судьба дарует мне шанс разобраться с Серой мышкой. Сейчас преимущество на моей стороне. Она не знает, что я здесь.

– Корь сильнее тебя?

– Видимо да, – с безразличием в голосе сказала она.

– Ты не боишься?

– Слишком поздно бояться, гийян. Мы смотрим в неизбежность. Остается лишь принять ее и сделать все, что в наших силах. Ладно, мне пора, – Тиф встала. – Шену и Роне предстоит последний урок перед завтрашней битвой. А ты выспись хорошенько.

Проклятая ушла, а я сидел и думал о том, что так и не успел поговорить с Целителем и узнать, может ли он помочь нам с Лаэн.

Солнце было багровым, трава оранжевой, земля алой, а пепел, сыпавшийся с пурпурного неба, золотым. Лаэн стояла рядом с флейтой Алистана, наблюдая закат. На ней было алое, похожее на змеиную кожу платье, а волосы рыжие-рыжие. Золотые крупинки пепла сверкали в них, словно алмазы, стоило Ласке немного повернуть голову.

Я окликнул ее, но она не услышала, словно нас разделяла тысяча лиг. Я шагнул к ней, но не приблизился ни на дюйм.

– Сейчас она для тебя недоступна, – сказал Гаррет.

– Ты знал, что она – Гинора?

– Хм… – он задумчиво приложил палец к губам. – Это не так. Лаэн – это Лаэн. Твою жену нельзя назвать Гинорой. Она не знает, кто она и кем была раньше, если тебя беспокоит именно это. Хочу попросить тебя об услуге.

– Слушаю.

– Не упускай из виду Митифу.

– Что?.. Почему?

– Мне кажется, это неразумно, – он пожал плечами. А затем пожелал: – Доброй ночи.

И солнце село, погрузив Брагун-Зан во мрак.